Самая взбалмошная и дикая из всех певиц – такой предстала M.I.A в середине двухтысячных.
Перебравшаяся в Лондон из Шри-Ланки дочь полевого командира Майя Арулпрагасам не скрывала своих корней, а наоборот – бравировала ими.
Вместе с тогдашним своим бофрендом Diplo (сейчас – топовым продюсером, к которому бегут за помощью первые звезды, а тогда – скромным диджеем, регулярно совершающим вылазки в Бразилию за местной музыкой) она записывала микстейпы и, следуя своей партизанской тактике, раздавала их в клубах и на вечеринках.
Рэп, дэнсхолл и только что начинающий набирать силу дабстеп – все смешивалось в этом плавильном котле, превращаясь в какой-то коктейль Молотова и оружие массового поражения. До сделок с мейджор-лейблом, записей с Тимбалендом, первого стопроцентного хита «Paper Planes» и признания ее новой большой артисткой, чуть ли не новой Мадонной, – оставалось совсем чуть-чуть.
Три альбома M.I.A – это движение по нарастающей: если первые еще были в каком-то смысле поп-записями, то последние ее песни – совсем уж радикальный и не щадящий ушей нойз-поп. При этом, артистка по-прежнему впереди планеты всей в том, что касается визуальной составляющей своей музыки – посмотрите, например, клип «Bad Girls», снятый скандальным режиссером Роменом Гаврасом: ни одного лишнего кадра, ни одной лишней секунды.
