Уже через три дня A-One покажет фильм-концерт группы 25/17 «Бортовой журнал (10 лет на волне. Live)». Предлагаем вспомнить большое интервью группы, которое она дала нам вперед тем, как уйти на небольшой перерыв.
Вторая часть интервью с группой 25/17 – разговор о лирических героях их песен, собственной студии и «антирэпе».
Первую часть можно прочитать здесь.
Сейчас появляется много артистов, которые заигрывают с хип-хоп аудиторией, играют шаблонами и стереотипами. По вашему мнению, насколько допустима в рэп-музыке вот эта игра? Или артист должен быть максимально честным?
Бледный:
– Мы давно вышли из того возраста, когда высказывались, каким должен быть рэп, каким не должен. Он вообще никому ничего не должен. Поэтому мы на этот вопрос тебе не ответим. Мы за себя можем только говорить. Мы в своей фантазии, наверное, ограничены, и нам проще писать песенки о том, что происходит с нами и вокруг нас. А выдумывать какие-то образы и примерять на себя какие-то чужие бейсболки мы не будем.
Тогда о вашем творчестве. Насколько оно, если брать весь цикл – начиная от вдохновения и заканчивая готовым альбомом или концертом – влияет на вашу жизнь?
Ант:
– Как одно влияет на другое, я не знаю, но могу сказать точно, что нас вдохновляет. Это сама жизнь и отношения с родными и близкими. Они могут, это так называется, гордиться нами, радоваться, что мы написали какую-то удачную песню. Они же тоже участвуют в наших песнях, просто не напрямую, а в качестве персонажей вне сцены. И мне кажется, вот это – основная связь.
Есть ли какая то грань между творчеством и обычной жизнью?
Бледный:
– Мне кажется, у нас ее нет. Нет такого, что здесь я занимаюсь творчеством, сочиняю песенки, а вот здесь, сейчас – я со своей семьей, – это просто наша жизнь. Я дома, знаешь, как сейчас тестирую музыку? Приношу домой, ставлю, и если мой сын начинает как-то реагировать, значит, музыка получилась.
Первые, кто слышит мои тексты – это жена и сын. Сын, правда, еще ничего не понимает, но первый тест происходит в семье.
Потом я уже звоню Антону, ставлю музыку и читаю новый текст.
Различаются ли эмоции, когда ты несешь эту музыку домой, своим родным, и когда ты ее несешь в массы?
Бледный:
– Для меня важнее мнение людей, мне близких, и мнение людей, для меня авторитетных. Для меня, например, мнение Захара Прилепина и Константина Кинчева важнее, как ни крути. Они взрослые, и они умные. Я не хочу обидеть молодых ребят, каких-то школьников условных из вконтактика, но это факт. Моя жена может меня в чем-то поправить, она филолог, работала журналистом, и если я допускаю в текстах на момент написания какие-то ошибки, она меня поправляет. Я не самый грамотный человек, да.
Ант:
– Марина Перелешина, человек, который занимался со мной актерским мастерством, сказала, что мой лирический герой, – тот, который на сцене, – сильнее меня самого. Я это чувствую, и мы с Андреем знаем, что никакие маски мы не надеваем. Значит, что сцена, выступления – они вытаскивают наружу то, что в повседневной жизни приходится сдерживать внутри. Вот это интересно, хотя на сцене я тот же Антон Завьялов, а не какой-нибудь Большой Бобби.
Бледный:
– Однажды после концерта ко мне подошел молодой человек, он был слегка нетрезв и попросил автограф, сфотографироваться с нами. Мы сфотографировались, расписались, он что-то у нас спросил, мы что-то ответили, и в итоге он говорит: «Андрей, ты не такой как на сцене. Я думал, ты гораздо жестче, а ты, вот, такой добрый». Я сказал, что могу ему сломать нос, чтобы не разочаровывать, и что, наверное, нам лучше закончить общение.
Насколько ваше рэп-творчество помогает придерживаться христианских или общечеловеческих ценностей? И помогает ли?
Ант:
– Мне кажется рэп тут не при чем. Рэп – это форма, которую мы используем. Музыка. Я самореализовался в музыке, музыка и все, что меня окружает, сделали из меня того, кто я сейчас есть. Поэтому она мне помогает, сто процентов. Музыка как деятельность, музыка как самовыражение, как дело, которое я делаю. Музыка – это же очень важно. Амбиции, как ни крути, у меня есть – и выражение мысли, отдача себя этому миру мне очень помогает.
Бледный:
– Музыка? Никак не помогает. Она мне, скорее, мешает. Мне понадобилось время, чтобы научиться реагировать на внимание людей, внимание фэнов, когда на улице подходят. Я не знал, как себя вести, чтобы не было никакого панибратства, и в то же время – чтобы не показаться гордым. Понятно, что мы не сразу к этому пришли и не с этим набором ценностей родились.
Наш образ жизни с Антоном – это антирэп, потому что рэп – это уже сложившийся стереотип: наркотики, девки, агрессия, бифы, диссы. Наш образ жизни и те ценности, которые мы декларируем, абсолютно противоположен этому.
Мы не употребляем наркотики, я, вот, даже в какой-то момент перестал употреблять алкоголь. Мы женатые ребята, у нас семьи, мы никого не хотим ненавидеть, никого не считаем хуже себя.
Ант:
– Я вот что вспомнил, когда ты спросил про веру, про образ жизни. Мысль пришла, что это совсем не интересно, не прикольно об этом говорить, поэтому об этом мало говорят. Это не круто, не скандально, это не угар, это не клево.
Бледный:
– Что вы из всего этого хотите сделать? Это будет такой абсолютно скучный эфир, два таких Ванечки, мы не пьем, не курим, мы хорошие ребята…
Наверное, давно у вас таких интервью не брали. Андрей, а ты не думаешь, когда пишешь песни, что молодым будет скучно их слушать?
Бледный:
– Нет.
А почему мы должны из этого исходить когда делаем свое дело?
Бледный:
– Хотя, опять же, сказал, не подумав. Вот последний релиз: когда мы его писали, то держали в голове, что поймет небольшой процент слушателей, и где-то сознательно шли на провокацию.
Давайте еще о студии поговорим. У вас с 2010 года своя студия. Это важно для артиста?
Ант:
– Это дает независимость, мы можем в любое время приехать, в любом настроении, спокойно попить чаю и записать то, что хотим. И сводить, когда хотим, и все делать, когда хотим. Это очень круто. Этого всем артистам желаем, если у вас нет того, кто в любое время бесплатно вас запишет и напоит чаем.
Бледный:
– Влади, кажется, сказал: «Мы прошли все круги рэпа», – могу повторить эти слова. Мы писались в шкафах, мы писались в банях, в комнатах. Мы писались ночами, когда было время на студии. Сейчас это такой кайф, когда у тебя есть своя студия: ты приезжаешь на нее, никуда не торопишься, сидишь, общаешься, думаешь, занимаешься творчеством, очень здорово.
Много времени там проводите?
Бледный:
– Я провожу время только дома, на гастролях и на студии.
В преддверии вашего концерта не откроете какие-нибудь секреты – о том, каким он вообще будет?
Бледный:
– Мне бы не хотелось драматизировать – «последний концерт», «последний концерт», – но на какой-то период он действительно последний. В Москве в 2013 году это точно последнее наше выступление. Поэтому если кто-то на нашем концерте не был и хотел бы попасть, то у вас есть шанс попасть. Ну а если кто-то был, можно будет еще пару лет подождать.
Ант:
– Будет как в последний раз.
Бледный:
– Такое чувство есть, правда. Мы не знаем, когда будет следующий концерт, поэтому хочется все сделать круто.
Интервью: Илья Шаф
