Фото: Global Look Press
Актер Николай Олялин был достоин стать звездой мирового уровня и быть признанным в мировом кинематографе. Наверняка так и случилось бы, если бы он родился в другой стране, а может быть, в другое время.
В первые я увидела Николая Олялина в 1991 году. Была по делам в Вологде (Олялин родом оттуда) и зашла в церковь к отцу Константину. В храме только что прошло отпевание. Мы сидели с отцом Константином в сторонке и разговаривали о перестройке. Мы все болели тогда перестройкой, грядущими переменами и надеждами на лучшее. Вдруг к нему подошел высокий мужчина в светло-бежевой дубленке нараспашку, поблагодарил, что-то шепнул на ухо и отошел. Отец Константин сказал мне: «Вы не узнали? Это же Николай Олялин. Мы сегодня отпевали его отца».
Мама актера была домохозяйкой, отец работал портным // фото: семейный архив
Секс-символ советского кино
Мы с Олялиным земляки. Я помню, как он прогремел в фильме-эпопее Юрия Озерова «Освобождение». Озеров говорил в одном из тогдашних интервью: «Незадолго до того, как я взялся за работу над «Освобождением», на Западе вышло несколько фильмов о войне, где была смазана или принижалась роль Красной армии в победе над фашизмом. Мне как старому солдату было обидно видеть подобные ленты, поэтому захотелось рассказать о том, как все было на самом деле».
После роли капитана Цветаева на Николая Олялина, молодого актера Красноярского театра юного зрителя, обрушилась слава. А потом был фильм «Бег» и роль вестового Крапилина. И картина «Океан», где Олялин в главной роли. Безусловно, он был секс-символом советского кино и самым красивым актером своего времени. В общем, отец Константин окликнул Николая, тот снова подошел, и он нас познакомил.
С женой Нелли и сыном Владимиром // фото: семейный архив
После перестройки пропал с экрана
С большого экрана Николай Олялин пропал как-то внезапно, а после перестройки затерялся вовсе. Жил он в Киеве с женой и детьми, играл в театре, а в кино не снимался. Когда в середине 90-х на телеэкранах появилась социальная реклама Дениса Евстигнеева, я увидела, что Олялин там занят. Я сразу его разыскала через киностудию, позвонила, а он говорит: «Я приехал только на сутки. Если хотите интервью, вам придется брать его у меня поздно вечером. Завтра уезжаю». Что делать? Конечно, я поехала на Мосфильмовскую. Мы договорились, что Олялин будет меня встречать на остановке. Мобильных еще не было. Я прилично опоздала. Из-за мороза троллейбусы почти не ходили (у них «усы» примерзали). Я огляделась по сторонам. Темно. Никого вокруг. Про себя думаю: «Ведь даже не знаю, в какой стороне гостиница «Мосфильма». Вдруг от ограды отделилась мужская фигура и медленно направилась ко мне. По выправке, почти военной, нельзя было усомниться, что это Олялин. Подхожу, и первые после приветствия мои слова: «Николай Владимирович, как вы изменились!» Он очень постарел. «Это я после Чернобыля таким стал, – сказал он. – Я ездил туда не раз». – «По доброй воле?!» – «Ну конечно, ведь надо было людям помочь».
Конфликт на «Ленфильме»
Гостиничный номер люкс поразил меня убожеством. Крошечная комнатка, стол, стул. Одно окно. «Николай Владимирович, это правда лучший номер? Вы не шутите?» «Нет, не шучу, – рассмеялся он. – Да тут всегда было так». Пили чай из граненых стаканов с печеньем и разговаривали. Я спросила, правда ли, что на Киевской киностудии он оказался из-за того, что у него на «Ленфильме» вышел конфликт с руководством. Олялин стал это отрицать. Сказал, что и жить ему в Ленинграде было негде, а в Киев его пригласили. Я не поверила, потому что уж очень круто изменилась в те годы его киносудьба. Конечно, Олялин был не боец и не борец по натуре, несмотря на мужественную внешность и звездные роли военных.
Супруги прожили вместе долгую жизнь // фото: семейный архив
Нищета и забвение
Я не стала копаться у него в душе, тем более что поначалу он несколько рисовался передо мной и держался независимо. А потом наша беседа потекла по-человечески, и Николай Владимирович признался, что живется ему очень тяжело. Что хочется сниматься, хочется в Москву. Что в театре в Киеве почти не платят, в кино не зовут. Жена-учительница получает крохи, а ведь дети, им надо помогать. Но больше всего его угнетало бездействие, забвение его как актера. «Я ведь стихи пишу, – сказал он. – Хотите, почитаю?» «Конечно!» – обрадовалась я. И он стал читать. На прощание Николай Владимирович подарил мне листок со своим стихотворением и поставил на нем автограф. «Может, если опубликуете мое интервью, заплатите мне гонорар?» – сказал он. Я пообещала, хотя знала, что журнал не станет платить. Но я решила в тот момент, что отдам ему свой гонорар. Снимая мою шубу с вешалки, Олялин заметил: «Шикарная». «Я ее завтра продаю. Деньги нужны», – сказала я. Он вдруг заволновался: «Смотри не продешеви!» Интонация, с которой он это сказал, меня поразила: столько было в его голосе беспокойства, чтобы меня не надули с шубой-то.
На следующий день я забежала на Киевский вокзал проститься с ним. С утра бегала по киоскам – он просил купить ему футболку с надписью «перестройка». Самому ему искать ее было некогда. Я тоже не нашла. И с рук не смогла купить. Он был разочарован и не в настроении.
После я звонила всем, кому могла, из кинорежиссеров, просила позвать Олялина в кино. Все отвечали, что да, актер великолепный, конечно, все его помнят, но… Сами, мол, понимаете. В кино сейчас трудности, и так далее. Я звонила даже ведущему программы «Времечко», но он на все мои доводы ответил: «Это коммерческая программа. А Олялин недавно и так был в передаче «Мое кино». Да был-то он там был, но этого же мало.
Гонорар за статью с ним я получила только летом. Придя домой, тут же стала звонить Олялину в Киев, чтобы узнать, на какой адрес перевести ему деньги. Но там отвечали чужие голоса то по-украински, то по-английски. Там какой-то офис оказался. Я ничего выяснить не смогла, бросали трубку. Чертовщина какая-то, прямо-таки булгаковщина. Ну а потом прошло несколько лет, и однажды пришло сообщение, что актер Николай Олялин умер.
